Хотя большинство людей знают, что принц Филипп родился в Греции и почти сразу же был сослан, точные обстоятельства этого отъезда из его родной страны на удивление неясны. Многие ли знают, например, что, если бы Ататюрк проиграл в 1921 году битву на реке Сакарья, недалеко от Анкары, не только современной Турции не существовало бы, но и принцев Чарльза, Уильяма и Гарри тоже?
Существование современных членов королевской семья — случайный продукт беспорядков, сопровождавших распад Османской империи. Это драматическая иллюстрация эффекта бабочки, когда случайные события в одном уголке европейского континента полностью изменили временные рамки на другом: действительно, мы могли бы объявить, что главной движущей силой событий, сделавших герцога Эдинбургского супругом королевы Елизаветы, была обиженная греческая обезьяна.
2 октября 1920 года дядя принца Филиппа, король Греции Александр, вышел подышать свежим воздухом на территории королевского дворца Татои, недалеко от Афин. Его немецкая овчарка Фриц напала на берберийскую макаку, принадлежащую одному из его сотрудников. Когда король бросился вытаскивать визжащую обезьяну из пасти Фрица, разъяренная макака вонзила зубы в ногу Александра, после чего у него начался сепсис и он умер чуть более трех недель спустя, ввергнув Грецию в кризис престолонаследия и полностью изменив последующую историю Ближнего Востока. Как позже написал Черчилль, “возможно, не будет преувеличением отметить, что четверть миллиона человек умерли от укуса этой обезьяны”.
В больной ноге короля Александра, как и у остальных членов греческой королевской семьи, не было ни капли эллинской крови — о чем принц Филипп, как сообщается, дал понять греческому гостю Букингемского дворца, который осмелился заявить об этническом родстве с ним. Когда маленькая балканская нация, наконец, получила независимость от Османской империи, в 1831 году, великие европейские державы выбрали баварскую династию Виттельсбахов для управления бедными и непостоянными греками. Когда король Виттельсбахов Оттон был свергнут со своего трона в результате революции 1862 года, Великие державы вновь собрались и выбрали 17-летнего принца Уильяма Датского, деда принца Филиппа, новым королем Греции. Как он позже наставлял своих детей:
“Вы никогда не должны забывать, что вы иностранцы в этой стране, но вы должны заставить их [греков] забыть об этом”.
Сохранив свою явно не эллинскую фамилию Шлезвиг-Гольштейн-Зондерберг-Глюксбур, принц Уильям принял королевское имя Георг I, король эллинов.
Этот стиль был знаменательным: там, где незадачливый король Оттон просто называл себя королем Греции, титул Георга выражал желание расширить границы своего маленького королевства, чтобы охватить все еще не освобожденных греков Османской империи, которые численно превосходили население самой Греции.
В этом его правление было заметно успешным: во-первых, Греция получила Ионические острова, включая Корфу, где родился принц Филипп, в качестве коронационного подарка от Великобритании. Затем, после неудачной войны 1897 года против Турции, Греция, тем не менее, получила от Великих держав богатые сельскохозяйственные угодья в Фессалии и Центральной Греции. Наиболее драматично, что под вдохновенным командованием старшего сына короля Георга, Константина, Греция удвоила свою территорию путем завоеваний в ходе Балканских войн 1912-13 годов, установив контроль над дикими и этнически смешанными балканскими провинциями Эпир, Македония и Западная Фракия.
Греческая монархия завоевала беспрецедентное признание своего народа после череды побед над значительно превосходящими силами османской армии. Затем это стало большим потрясением, когда король Георг был застрелен во время прогулки по недавно освобожденному портовому городу Салоники греком Александросом Схинасом, которого по-разному называют либо социалистом, либо сумасшедшим (его последующее фатальное бегство из окна во время задержания, к сожалению, оставляет его истинные мотивы предметом дискуссий).
Когда старший сын Георга, дядя принца Филиппа, вступил на престол в качестве короля Константина I в 1913 году, он был победоносным полководцем в Первой Балканской войне, а также первым королем Греции греческого происхождения. Чрезвычайно популярный Константин заслужил дальнейшие почести за свое командование греческими армиями во Второй балканской войне против Болгарии, которая разразилась через несколько коротких месяцев после его восшествия на престол. Помазанный завоеватель болгар, удостоенный звания фельдмаршала от своего премьер-министра, либерального критского государственного деятеля Элефтериоса Венизелоса, Константин достиг вершины своей карьеры.
Начало Первой мировой войны годом позже в буквальном смысле раскололо Грецию надвое и положило начало событиям, которые привели Грецию к катастрофе, а малолетнего принца Филиппа — на его пути к «британству».
Получивший образование в Германии и женатый на сестре кайзера Вильгельма II Софии Прусской, король Константин не имел никакого желания втягивать измученную двумя годами войны Грецию в более масштабный европейский конфликт, несмотря на предложение Великобритании предоставить Кипр в качестве стимула. Венизелос, однако, рассматривал войну как возможность для дальнейшей греческой экспансии на Балканы и в Малую Азию; он интриговал с союзниками, чтобы добиться вступления Греции в конфликт. Когда премьер позволил британским и французским войскам высадиться в Салониках, чтобы создать македонский фронт против сил Антанты, это привело Константина в ярость и усилило национальный раскол между либеральными и монархическими элементами в греческой политике до ранее невообразимых высот.
В 1916 году офицеры-венизелисты в Салониках устроили переворот, чтобы привлечь свои силы на сторону союзников; в Афинах франко-британская высадка с целью заставить короля вступить в войну на стороне союзников потерпела поражение от греческих добровольцев-роялистов. Французское общественное мнение никогда не простило бы Константину гибель французских морских пехотинцев в этом коротком бою. Как позже заметил Черчилль, Константин стал “пугалом, вторым после самого кайзера в глазах британского и французского народов”. Факт, который будет иметь трагические последствия для Греции.
В июне 1917 года, после морской блокады Греции союзниками и захвата греческого флота, французы высадили войска в Фессалии и вынудили Константина отречься от престола в пользу своего сына Александра. Греция вступила в войну на стороне союзников, упорно сражаясь против немецких, болгарских и австрийских войск на македонском фронте и снова завоевав одобрение союзников.
Благодаря искусной дипломатии Венизелоса Греция получила долю Османской империи на мирных конференциях, которые последовали за завершением войны. Греческие войска вошли в Восточную Фракию, подняв греческий флаг над историческим городом Адрианополь, в то время как греческие войска высадились в древнем портовом городе Смирна в Малой Азии, где проживает этническое большинство греков. Греческий линкор «Аверофф» прошел через Босфор в Константинополь, утраченную византийскую столицу, ныне украшенную греческими флагами под оккупацией союзников: казалось, что грандиозная идея Греции об объединении греческого народа в богатую и могущественную нацию “двух континентов и пяти морей”, наконец, осуществилась.
Затем случайный укус обезьяны изменил все.
В ходе плебисцита о том, кто заменит незадачливого короля Александра, греческий народ подавляющим большинством голосов выбрал его отца в изгнании Константина, героя Балканских войн, к ужасу как Венизелоса, так и союзников. Константин вернулся домой, в свою очередь сослав Венизелоса, и принял командование Малоазийской кампанией. Турецкие националистические силы под руководством Ататюрка, сражавшиеся с итальянцами на юго-западе Турции, французами на юге и востоке и греками на западе, отступили в глубь страны, обосновавшись в ветхой деревушке Анкара в качестве своей революционной столицы.
Выигрывая битву за битвой против турок, ни разу не нанеся решающего удара, войска Константина продвигались в безводные внутренние районы страны в погоне за полной победой. Короля не впечатлили завоеванные им новые земли и убогие деревушки, через которые прошли его люди.
“Удивительно, насколько турки малоцивилизованны, — писал он домой, — им давно пора исчезнуть еще раз и вернуться в глубь Азии, откуда они пришли”.
Если бы он выиграл свою войну, независимый Курдистан, а также анатолийское армянское государство, вероятно, сопровождали бы победу Греции, и современной Турции не существовало бы.
Среди генералов короля Константина был его младший брат принц Андрей, отец принца Филиппа, кадровый офицер кавалерии, который был назначен командующим II армейским корпусом Греции. Андрей был “самым греческим” из династии Глюксбургов: в детстве он сделал сознательный выбор говорить только по-гречески, в то время как его родственники общались друг с другом на немецком и английском. Болезненный младенец, он вырос в ветхом афинском дворце, построенном для короля Оттона (сегодня парламент Греции), и даже заразился тифом в его единственной убогой ванной.
Когда он вел свои войска через Великую соляную пустыню Анатолии, предзнаменования надвигающейся гибели проносились в его голове. Он не испытывал особой привязанности к малоазийским грекам республиканских симпатий, за которых он боролся, однажды написав:
… “люди здесь в целом отвратительны. Преобладает раздутый венизелизм [прим. TheCrowns — венизелизм, политическое движение в Греции, оппозиция монархии]… Действительно, стоило бы передать Смирну Кемалю [Ататюрку], чтобы дать пинка всем этим никчемным персонажам, которые так себя ведут, после того, как мы пролили здесь такую ужасную кровь… Боже мой, когда же я выберусь из этого ада?”
О смерти Андрея в бою под Бурсой уже ошибочно объявили в мировой прессе. На Корфу, в его доме Монрепо, вилле эпохи регентства, построенной для бывшего британского губернатора острова, его англо-немецкая жена, принцесса Алиса Баттенбергская, родила на кухонном столе сына, Филиппоса.
Но здесь, в глубине Анатолии, греческое верховное командование, разделенное между офицерами, симпатизирующими роялистам и венизелистам, было внутренне разделено. Армейские линии снабжения были опасно перегружены, а обоз с обозом преследовала турецкая кавалерия по долгому пути в Анкару.
“Все еще есть несколько деревень, где царит опасный фанатизм, и тогда турки выходят ночью и самым зверским образом убивают наших мужчин или водителей грузовиков, которые оказались в изоляции”, — писал Константин домой.
“Они калечат их или даже сдирают с них кожу, что приводит в ярость наших солдат до такой степени, что приводит к неприятным репрессиям. Война превращается в дикие бои, и именно по этой причине у нас так мало пленных — их всех убивают на месте”.
В некоторых греческих источниках отмечается, что его люди дали принцу Андрею эпитет “поджигатель хижин” за то, как он обращался с турецкими деревнями на своем пути.
На извилистой реке Сакарья, примерно в 35 милях от Анкары, греческие и турецкие войска готовились к решающему сражению войны. Неспособность Греции нанести решительный удар силам Ататюрка, наряду с возвращением Константина на трон, привела к опасному ослаблению привязанности Великобритании и Франции к делу Греции. Для того, чтобы Греция сохранила поддержку Ллойд-Джорджа в борьбе с тем, что Черчилль назвал “протурецким уклоном” британской консервативной партии, правительства и военного истеблишмента, Константину потребовалась бы решительная победа при Сакарье. К сожалению для греческого народа и его королевской семьи, он не выиграл ни одного.
После трех недель ожесточенных боев на, без малого, 100 километровом фронте, в битве, которая в любой момент могла развернуться в любую сторону, греческий генерал Анастасиос Папулас вывел свои войска и начал отступление на запад. Тела тысяч мужчин с обеих сторон усеивали поле битвы. Ататюрк одержал знаменитую победу, которая сейчас рассматривается как момент, приведший к рождению современного турецкого государства. Годы спустя турецкий генерал и будущий президент Исмет Иненю заметил о Сакарье, что Папулас был слишком нервным, чтобы быть эффективным командиром:
“Папулас избежал катастрофы. Но он никогда не выигрывал битв ”, — позже напишет он.
Папулас видел вещи по-другому. Он возложил вину за поражение непосредственно на принца Андрея, который отказался выполнить прямой приказ ввести свой II армейский корпус в бой в один из решающих моментов битвы.
Принц Андрей попросил освободить его от командного поста и получил отказ, хотя его начальник штаба был уволен. Папуласа заменили психически неуравновешенным генералом Георгиосом Хацианестисом, который был слишком поглощен иллюзией, что его ноги сделаны из стекла, чтобы эффективно командовать. Вернувшись в Смирну, Андрей провидчески написал о мрачной ситуации, что “нужно что-то быстро предпринять, чтобы избавить нас от кошмара Малой Азии… мы должны перестать блефовать и принять ситуацию такой, какая она есть на самом деле. Потому что, в конце концов, что лучше? – упасть в море или сбежать, пока нас не накрыли?”
Получив трехмесячный отпуск, Андрей наконец вернулся к своей жене на Корфу и впервые подержал на руках своего новорожденного сына Филиппоса. После почти года безвыходного положения в окопах к западу от Анкары, в течение которого западные союзники Греции отказались от поддержки греческого дела и начали переговоры с Ататюрком, турки начали наступление, в результате которого греческие войска начали стремительное отступление к Эгейскому морю. Греки называют результат просто “Катастрофой”. Когда победоносные турецкие войска достигли Смирны, город и его преимущественно греческие жители были преданы огню и мечу, что привело к бегству 1,6 миллиона христианских беженцев в Грецию и практически положило конец 3000-летнему греческому присутствию в Малой Азии.
В Афинах в результате военного переворота был свергнут король Константин, что позволило Венизелосу вести переговоры по Лозаннскому договору, который установил современные границы Греции и Турции. Когда Константин отрекся от престола, революционное правительство арестовало шестерых генералов-роялистов и политиков, которых обвиняли в поражении, и направило войска на Корфу, чтобы арестовать принца Андрей и доставить его в Афины для суда. Его обвинили в неподчинении прямому приказу атаковать и оставлении своей позиции перед лицом врага, “что привело к катастрофическим последствиям не только для корпуса под его командованием, но и для всей армии”.
После короткого разбирательства шестерых невезучих приговорили к смертной казни через расстрел, разместили на краю наспех вырытой ямы и расстреляли без повязок на глазах. Позже в судебном процессе 2010 года их приговоры за государственную измену были отменены. Суд над принцем Андреем начался двумя днями позже. Революционный генерал Теодорос Пангалос, современник Андрея по Греческой военной академии и ненадолго будущий диктатор страны, посетил его в заключении.
“Сколько у тебя детей?” — спросил он, кивнув, когда Эндрю ответил.
“Бедняжки, — ответил он, — как жаль, что они скоро станут сиротами!”
Как отметил историк Майкл Ллевеллин-Смит в своей книге о малоазийской кампании Греции «Ионийское видение», “был ли Эндрю виновен в неподчинении или нет, было абсурдным выдвигать обвинение через пятнадцать месяцев после события, учитывая, что в то время он не был отстранен от командования”. 3 декабря Эндрю дал показания. Офицер штаба, полковник Калогерас, заявил, что Андрей отказался атаковать, несмотря на прямые приказы. Полковник Сарияннис и генерал Папулас оба подтвердили, что если бы Андрей выполнил приказ Папуласа, греки одержали бы победу в тот день при Сакарье. Андрей был единогласно признан виновным в неповиновении и оставлении своего поста и приговорен к лишению звания и постоянному изгнанию из Греции.
Андрей ожидал, что его в любой момент казнят в его камере. Однако на заднем плане греческий революционный генерал Никалоаос Пластирас, будущий трехкратный премьер-министр Греции, вел переговоры с британским правительством, которое разорвало официальные дипломатические отношения с Грецией после казни шестерых. Они договорились, что Андрею будет разрешено покинуть Грецию на британском военном корабле.
И вот, через несколько месяцев после своего рождения, принц Греции Филипп покинул Монрепо, Корфу и Грецию на британском эсминце HMS Calypso вместе со своими матерью и отцом и отправился в изгнание. Филиппоса, как известно, перенесли на военный корабль в ящике из-под апельсинов вместо койки. Его отец принц Андрей начал жизнь изгнанника во Франции, написав книгу «К катастрофе», переведенную матерью Филиппа принцессой Алисой, целью которой было оправдать его действия в Сакарье необходимостью избежать бессмысленной гибели в проигранной битве. Когда в Греции была восстановлена монархия, Андрей отказался назначить Филиппа на службу в греческий флот, сказав:
“Никогда в греческий флот! В греческом военно–морском флоте его через некоторое время вышвырнули бы — вот что они сделали со мной, не один раз, как вы знаете, или два, а три раза!”
Вместо этого Филипп доблестно служил в Королевском флоте во время Второй мировой войны и был награжден греческим военным крестом за свои действия на мысе Матапан. В то время как его сын принц Чарльз стал благотворителем греческой монашеской республики Афон и частым гостем на Корфу, и которого многие считают филеллином с сильной мистической привязанностью к греческой православной вере его бабушки и дедушки, принц Филипп описывал себя как “дискредитировавшего себя балканского принца без особых заслуг или отличий”. Несмотря на свое прозвище “Фил грек”, он не испытывал большой привязанности к стране и непростой короне, которую она предлагала своим иностранным правителям. Как он однажды сказал о земле своего рождения и переменчивых людях, которые там живут:
“Я, конечно, никогда не испытывал ностальгии по Греции. Убитый дедушка и приговоренный к смерти отец не вызывают у меня симпатии к преступникам ”.
Автор АРИС РУССИНОС, заглавное фото Keystone/Hulton Archive/Getty Images
Понравилась статья, нажмите на кнопку и расскажите о ней друзьям в социальных сетях:
Подпишитесь на наши социальные сети Вконтакте, Одноклассники, YouTube, чтобы не пропустить королевские новости!
Читайте также:
Из принцессы в монахини: удивительная жизнь Алисы Баттенбергской, матери принца Филиппа
Кем были родители принца Филиппа и что с ними случилось
Почему британский народ спокойно отреагировал на переименование королевской династии в Виндзоров?
